"Королева-покровительница" - Нурит КЕНААН-КЕДАР

За последние сто лет искусство и архитектура крестоносцев в Иерусалиме XII в. стали предметом активного изучения. К числу важных вопросов относятся география происхождения различных художественных объектов и смысл их иконографических программ. В последние два десятилетия предположение о влиянии местного христианского искусства и местных его творцов на искусство крестоносцев стало общепринятым. Существование армянского искусства и архитектуры в Иерусалиме XII в. подтверждается описаниями паломников того времени, упоминавших армянские сооружения. Тогда они не оценивались как художественные объекты с армянскими отличительными чертами, их упоминали просто как здания и монастыри, принадлежащие армянам.

Описывая Иерусалим XII в., современные ученые указывают на армянский собор Св. Иакова (Србоц Акопоц. — Прим. перев.), однако он никогда не изучался системно, как объект архитектуры. Винсент и Абель рассматривали его как смесь армянского и романского стилей. В другой книге по искусству крестоносцев Кюнель описывает здание собора как пример средневизантийской архитектуры. Боас в своей книге «Королевства и крепости крестоносцев» утверждает: «Армянская церковь Св. Иакова в Иерусалиме в то время уже строилась, и в 1162 г. Иоанн из Вюрцбурга описывает ее завершенной. С учетом своей армянской крови и интереса к церковным делам королева Мелизенда, очевидно, была вовлечена в это предприятие».

В недавнем обстоятельном труде Ярослава Фолды по искусству крестоносцев собор Св. Иакова описан достаточно подробно, представлены его план, данные обмера и некоторые детали. Однако в книге нет попыток объяснить значение и функции здания в контексте жизни армянской общины Иерусалима в XII в. Автор всего лишь повторяет несколько раз, что «сама церковь построена в армянском, то есть восточном, стиле».

Далее Фолда представляет королеву Мелизенду как наиболее выдающуюся покровительницу искусств в Иерусалиме в период между 1131 и 1161 гг. По его мнению, она могла способствовать inter alia (в частности, наряду с прочим (лат.). — Прим. перев.) привлечению каменщиков со строительства церкви Гроба Господня к работе для армян. Таким образом, история главного армянского проекта в городе по-прежнему подчинена привычной схеме: если церковь Гроба Господня была самым значительным архитектурным проектом XII в. в Иерусалиме, значит, для армян должны были работать те самые мастера, которые возводили упомянутое сооружение.

Фолда говорит об армянском происхождении Мелизенды «через ее мать Морфу, армянку из Мелитены» — «поэтому перестройка армянской церкви могла иметь для нее важное значение». Упомянув о происхождении Мелизенды, историк, однако, не рассматривает этот вопрос в ряду существенных.

Я решила изучить в одном контексте некоторые черты собора Св. Иакова вместе с другими архитек турными объектами: усыпальницей королевы Мели зенды в церкви-усыпальнице Св. Девы Марии в долине Иосафат и церковью Архангелов в армянской части Иерусалима. Я предлагаю считать эти постройки выражением предпочтений и стремлений армянской общины Иерусалима в XII в. Королеву Мелизенду важно рассматривать как покровительницу армянских проектов наряду с проектами Латинской Церкви.

История армянской общины Иерусалима восходит к эпохе раннего христианства. Армянская традиция свидетельствует о существовании общины в III в., армянское монашество на Св. Земле документально зафиксировано по крайней мере с IV в. Согласно армянским преданиям в соборе хранится голова Св. Иакова, впоследствии это место стало святым и почитаемым. Несколько обнаруженных в Иерусалиме мозаичных полов VI в. с армянскими надписями также свидетельствуют об отчетливой национальной самоидентификации, о творческой деятельности и активном ее покровительстве. Например, мозаичный пол с армянской надписью: «В память и спасение душ всех армян, чьи имена известны Господу». В других надписях упоминается «монастырь армян» и т. д. На мозаичном полу изображены вьющиеся виноградные лозы, симметрично растущие из амфоры, на каждом из завитков сидит птица. Большое разнообразие видов птиц представлено в виде пар, симметричных относительно центральной оси мозаики. Схожая тема присутствует на мозаичных полах синагог того времени, а также в христианских церквях Иерусалима и других местностей Св. Земли. Птицы часто интерпретировались как образы душ верующих. Однако необычным можно считать использование этого образа внутри склепа в сочетаниис надписью на армянском языке.

Взаимоотношения между армянскими княжествами и общинами на Востоке невозможно осветить в рамках этой работы, однако они крайне важны для понимания армянской культуры. Устойчивые связи между различными армянскими общинами, миграции армян из одного центра в другой были постоянным фактором на протяжении Средних веков.

С конца XI в. и на всем протяжении XII в. отношения между армянами и прибывающими на Восток крестоносцами все более расширялись. В своих исследованиях Джошуа Пройер демонстрирует привилегированное положение армян среди местных христианских общин. Это объяснялось многочисленным армянским населением в крестоносных государствах — в первую очередь в Эдессе и Антиохии, — а также браками между армянскими и франкскими королевскими династиями и знатью. Король Эдессы и Иерусалима Балдуин I женился на Арде, дочери армянского князя Эдессы Тороса, которую он впоследствии поместил в монастырь Св. Анны в Иерусалиме. Еще более значительные последствия имела женитьба короля Иерусалима Балдуина II на Морфе, дочери армянского правителя Мелитены Габриела. Морфа родила четырех дочерей: Мелизенду — самую выдающуюся из иерусалимских королев (1131-1161); Одриену — княгиню Триполи; Алису — княгиню Антиохии; а также Иветту. Последняя в детстве попала в заложницы и по этой причине не могла выйти замуж. Она стала настоятельницей монастыря Св. Анны, позднее — монастыря Св. Лазаря в Вифании, которым ее старшая сестра Мелизенда оказывала покровительство и материальную помощь.

Говоря о Мелизенде, историки единодушно отмечают следующие обстоятельства.

1. Королева была величайшей покровительницей искусств.

2. В первоисточниках неоднократно отмечается ее поддержка местных христианских общин.

3. По свидетельству Вильгельма (Гийома) Тирского, в 1140 г. она перестроила монастырь Св. Анны, затем монастырь в Вифании, наделив их крупной земельной собственностью. Ее сестра Иветта стала настоятельницей монастыря раньше, чем завершилось его возведение над могилой Св. Лазаря.

4. Мелизенда активно участвовала в планировке города — достаточно вспомнить снос по ее приказу мельницы возле Давидовой башни, с тем чтобы появилась возможность вновь открыть проход через ворота.

5. Армянский собор, вероятнее всего, был построен в ее царствование, поскольку в 1162 г. Иоанн Вюрцбургский описывает его как законченное сооружение.

6. Королева оказывала помощь монастырю Св. Девы Марии в долине Иосафат, где она была впоследствии похоронена.

7. Потеря Эдессы вызвала приток в Иерусалим армянских и сирийских беженцев. Колофон книги «Апостол» из сирийской церкви Св. Марка (XII в.) в Иерусалиме включает молитву за короля Балдуина III и его мать Мелизенду за помощь несчастным, которым удалось уцелеть.

Характерны и некоторые другие события царствования Мелизенды, хоть и не связанные с ней непосредственно. Отмечая дружественные отношения между франками и армянами, Джошуа Пройер не соотносит между собой царствование Мелизенды и паломничество в Иерусалим в 1142 г. католикоса Григора III Пахлавуни (1133-1166), которого торжественно принимали на синоде в Трапезной Тайной Вечери — там он поразил собравшихся своими обширными познаниями и свободной речью.

Различные исследователи упоминали по разным поводам, что Мелизенда была наполовину армянкой. Гораздо реже затрагивался вопрос ее особого отношения к армянам и представителям других восточно- христианских исповеданий. По моему мнению, Фолда сделал большой шаг вперед в исследовании ее покровительства искусствам и констатации армянского происхождения.

С учетом вышесказанного рассмотрим армянские строительные проекты, поддержанные королевой. Попытаемся определить, отражают ли они в действительности специфические армянские концепции в своем выразительном живописном языке.

План церкви Св. Иакова и ее архитектурные детали демонстрируют близкое родство с византийскими и армянскими архитектурными традициями XI-XII вв., разительно отличаясь от плана церкви Гроба Господня, возведенной крестоносцами. Притвор византийский по стилю. Но самый примечательный элемент архитектуры церкви — ее купол — имеет шесть ребер и опирается на квадратное основание с декоративным фризом из схематичных гирлянд. Опорные столбы имеют квадратное сечение с четырьмя капителями — по одной с каждой стороны, что предполагает первоначальное существование полуколонн или особый род форм, как указано ниже.

Я считаю, что купол имеет явно выраженную армянскую форму. Он украшен шестью перекрещивающими ребрами, которые образуют звезду. Эта форма известна с более ранних времен — в кордовской мечети она датируется периодом VIII-X вв. Общепризнано ее влияние на романскую архитектуру в Испании и Франции. Однако форму принято считать доисламской, возможно, армянской — в армянской монастырской архитектуре она возрождается в XIII в.

Вопрос в том, является ли купол собора Св. Иакова в Иерусалиме перестройкой XIII в., как утверждают некоторые ученые, или это действительно творение XII в., созданное при поддержке Мелизенды и послужившее моделью для армянской архитектуры XIII в. Итак, форма купола собора может действительно быть традиционно армянской, хотя ее след потерян в архитектуре самой Армении вплоть до XII в.

По моему убеждению, купол собора действительно армянский по своему архитектурному решению. Он отличается от полусферического, используемого византийцами, который представлял собой единое пространство и был традиционным образом райского свода. Армянские купола, имея то же значение, рождались из гармоничного взаимодействия между такими элементами, как переплетенные ребра и квадраты. Купол собора полностью отличается и от полусферического купола церкви Гроба Господня, который, несомненно, можно соотнести с куполом над ротондой Анастасия.

Выбор армянских форм для купола не был случайным, поскольку форма купола воплощает земной и божественный космический порядок. Более того — в южном притворе армянской церкви мы видим такие декоративные элементы, как «подушечный» фриз, обрамляющий вход; фриз, украшающий поверхность арок; колонки с «локтевыми» капителями. Подобные элементы присутствуют также на фасаде и крытой галерее церкви Гроба Господня. Эти формы, вероятно, происходят из Великой Армении, где они возникли в VI в. Выдающийся пример — фриз монастыря Татев, относящийся к 885 г. Однако на южном фасаде церкви Гроба Господня «подушечный» фриз сочетается с фризом из розетт, который имеет давнюю местную традицию. На портале притвора церкви Св. Иакова «подушечный» фриз выступает как единственный декоративный элемент. Он используется также над дверью, связывающей притвор и внутреннее пространство небольшой армянской монастырской церкви Архангелов в Армянском квартале. Такой же фриз появляется на верхнем окне латинской церкви Св. Анны в сочетании с другим фризом, где используется узор пальметто. Разница в употреблении фризов в армянских и латинских церквях отражает разницу в значении. В армянских церквях «подушечный» фриз — единственное украшение входа, в латинских он обрамлен вторым фризом с классическим узором. Выбор в армянских церквях можно считать традиционным — точно так же использован фриз на воротах Баб-эль Футух, построенных в Каире армянскими мастерами в конце XI в. В отличие от армян, латиняне использовали фриз как относительно новый для себя элемент, интегрируя его в привычную композицию.

Использование купола и архитектурных украшений армянского типа не могло быть случайностью. Вероятнее всего, оно явилось результатом поддержки королевы, стараний высоких иерархов Армянской Церкви и работы армянских строителей. Выбор подобных форм в управляемом крестоносцами Иерусалиме — свидетельство высокой степени национального самосознания как в армянской общине, так и у королевы Мелизенды. И королева, и члены общины, по-видимому, были знакомы с армянским культурным наследием и мощью его выразительного языка. Этот визуальный язык, связанный и с Арменией в целом, и с отдельными общинами, проявлялся в том числе в армянской жизни Иерусалима.

Итак, королева одновременно покровительствовала проектам как Латинской, так и Армянской Церквей, поддерживая расширение собора Св. Иакова с использованием исконно армянских форм.

Мелизенда была похоронена в долине Иосафат, в церкви-усыпальнице Святой Девы Марии, которая находилась под покровительством королевского дома. Сама королева в годы своего царствования неоднократно передавала ей дары, в результате чего монастырь стал одним из самых богатых в королевстве.

Церковь Гробницы Святой Девы Марии была, вероятно, основана в IV в. В XII в., при крестоносцах, она была перестроена и расширена. Я поддерживаю предположение о. Михаила Пиччирилло и о. Альберта Продомо о пожертвованиях королевы на это расширение. Монументальная лестница XII в., ведущая к усыпальнице Девы Марии, не имеет аналогов в архитектуре крестоносцев в Святой Земле. Здесь была похоронена мать Мелизенды, армянка Морфа — также королева Иерусалима. Точное местонахождение ее могилы неизвестно. Зато местонахождение склепа Мелизенды ясно описывает Вильгельм Тирский: «Первый склеп справа при спуске по ступеням». Вход в королевскую усыпальницу украшен большой аркой, декорированной цветочными кассетонами, которые напоминают античный arcosolium. Две ниши для двух саркофагов расположены в южной и северной стенах склепа, подсказывая, что здесь, вероятно, стоял и саркофаг Морфы.

Ниши обрамлены ложными, углубленными в стену фронтонами, как это обычно принято в армянской архитектуре. Наиболее примечательный элемент склепа — его купольный центральный «фонарь верхнего света». При квадратном плане помещения купол возведен на восьмиугольном основании на парусах и в верхней своей части имеет круглое сечение. Это характерная армянская форма купола, сходная с куполами монастырских церквей конца XI в. в Ахпате. Склеп демонстрирует явное намерение сделать его армянским, четко отличающимся от обычного для крестоносцев стиля. Уникально уже само использование купола в склепе. Никто из королей крестоносцев, никто из монархов Запада того времени не похоронен под куполом. Выбор купола, символизирующего вечность, несомненно, был сознательным. Пиччирилло, Продомо и Фолда соотносят его с куполом часовни Св. Елены в церкви Гроба Господня. Однако тот купол представляет собой правильную византийскую полусферу и не имеет отношения к куполу над гробницей Мелизенды. Выбором армянского типа купола над своей могилой Мелизенда сознательно ассоциирует себя с собором Св. Иакова, известным как главное сооружение армянской общины и, возможно, как ее собственный строительный проект. В свою очередь, выбор для погребения церкви-усыпальницы Св. Девы Марии в долине Иосафат отражал сильную связь Мелизенды с отцовской франкской династией.

По моему мнению, наряду с дворцовыми западными вкусами и пристрастиями Мелизенда имела и сильно выраженные армянские. Ее связь с армянскими традициями проявляется, например, в скорби над телом покойного мужа, короля Фулька. По сообщению Вильгельма Тирского, «...при вести о неожиданной кончине супруга королева была поражена в самое серд-це злой бедой. Она рвала на себе одежду и волосы и подтверждала свою скорбь громкими криками и стенаниями. От постоянных рыданий ее слезы иссякли. Частые вздохи прерывали ее голос, когда она пыталась выразить свою скорбь в словах. Она ничего не могла с собой поделать и не желала найти средство спасения от своих мук.»

Это описание в стиле Вергилия породило ремарку Рэнсимена в его «Истории крестовых походов»: «Шумная скорбь королевы Мелизенды, тронувшая весь двор, не помешала ей подчинить королевство своей власти».

Еще одно свидетельство армянских корней Мелизенды — ее особо близкие отношения с сестрами, отмеченные Вильгельмом Тирским: «В это время вражда, рожденная ревностью, разгорелась между графом Триполи и его супругой, сестрой королевы Мелизенды. Королева приехала в надежде устранить эту неприятность и одновременно навестить племянницу Марию... Поскольку ее попытка уладить ссору не увенчалась успехом, она решила забрать сестру с собой... Когда королева была стара и больна, сестры в течение года не отходили от ее постели».

Не стоит забывать и о поддержке королевой сирийцев-яковитов, о содействии переселению в Иерусалим высокопоставленных армян, на что указал профессор Б. Кедар. Архитектурные проекты Мелизенды отражали сильное осознание армянской идентичности и желание проявить ее средствами наглядного языка.

Иконография — характерная совокупность изображений, сюжетов;

Фриз — орнаментальная полоса;

Кассетоны (итал. cassetta) — квадратные или многоугольные углубления на потолке или внутренней поверхности арки, свода или потолка. Играют конструктивную и декоративную роль, а также применяются для улучшения акустики помещений.

Капитель (от позднелат. сapitellum — головка) — венчающая часть вертикальной опоры (столба или колонны), передающая ей нагрузку от других расположенных выше частей здания (или образно выражающая эту функцию, например, в пилястре).

Паруса, пандативы — элементы купольной конструкции, обеспечивающие переход от квадратного в плане подкупольного пространства к окружности купола или его барабана.

Фонарь (греч. fanarion) — круглое или многогранное в плане сооружение с большими оконными проемами, венчающее купол или какое-либо другое перекрытие и служащее для их естественного освещения; остекленная часть кровельного покрытия, предназначенная для верхнего освещения;

Розетка (rosette) — орнаментальный мотив в виде стилизованного распустившегося цветка;

Пальметта (palmette) — украшение или орнамент в виде пальмового листа;

Arcosolium — античные гробницы со входом в виде арки;

Колофон — справочный текст на последней странице рукописной книги;

«Подушечный» фриз – в таком фризе элементы резного объемного узора напоминают по форме подушечки.